Уже в течение 2 лет русские нефтяники активно стараются снижать импорт дорожающих забугорных компонентов, нужных для производства горючего и моторных масел. Санкции и последовавшая за ними девальвация рубля, как ни удивительно, только улучшили положение в части импортозамещения и сотворения собственных расходных компонентов — катализаторов и присадок.
О том, чего же достигнули нефтяники в деле импортозамещения в нефтепереработке, поведал «Известиям» проректор по инноваторской деятельности и коммерциализации разработок РГУ нефти и газа им. И. М. Губкина Миша Силин.
— Сначала 2014 года у правительства возникла мысль активно продвигать импортозамещение во почти всех сферах индустрии, и чрезвычайно огромное внимание было уделено как раз энергетике. Как вы считаете, отдало ли оно свои плоды в общем и, а именно, в переработке нефти и нефтехимии?
— Огласить, что за 2 года мы произвели революцию, нельзя.
Да и говорить, что мы является отсталой в этом плане экономикой, — тоже, ведь наша нефтепереработка развита чрезвычайно отлично.
В основном о развитии судят по двум главным показателям: глубине переработки, другими словами доле светлых нефтепродуктов, получаемой из тонны нефти, и их качеству. Итак вот, по глубине у нас, о чем, к огорчению, пресса изредка пишет, за крайние 20 лет как раз и произошла реальная революция.
На данный момент средняя по Рф — выше 70%, а у неких заводов, например, у Омского НПЗ «Газпром нефти», — и выше 90%, в планах на наиблежайшие пару лет достичь глубины переработки под 90%. Наращивание глубины за счет использования доп оборудование имеет колоссальную значимость — ежели просто перегонять нефть, толика «светлых» будет всего 50%. — О каком оборудовании речь идет? — Это в основном катализаторы (установки, содействующие ускоренной переработке нефти на НПЗ.
— «Известия»).
Неувязка по сути чрезвычайно суровая — любые катализаторы имеют срок службы, как закупить новейшие, ежели на их вдруг будут наложены санкции? — Зависимость от привезенных из других стран катализаторов у нас высочайшая?
— Лет 10–15 назад была чрезвычайно высочайшей, но почти все вертикально встроенные нефтяные компании (ВИНК) за крайние 5 лет наладили свое создание катализаторов практически всех типов.
— Можете определенные компании именовать? — «Роснефть», «Газпром нефть» тоже в их преуспела.
В принципе, замещением подорожавшего импорта занимаются фактически все.
Что веселит, вводят и разработки наших научных институтов, прорыв здесь суровый.
Плюс важным нюансом деятельности хоть какого ВИНКа является и переработка томных нефтяных остатков, на данный момент такие технологии как раз разрабатываются нашим Институтом нефтехимического синтеза. Большой набор катализаторов делается в Черноголовке и Новосибирске, выходит, больших центров компетенции у нас три.
Думаю, что санкции и девальвация рубля чрезвычайно отлично подтолкнули к развитию собственной нефтепереработки.
— Катализаторы, выходит, — это основное недостающее звено в нашей нефтепереработке?
— Одно из главных. Еще есть необходимость производства собственных присадок (делают лучше свойства горючего и масла.
— «Известия») и для производства бензина, и для масел. Неувязка острая, наиболее 50% всех присадок к нас попадает из-за рубежа.
Есть вопросцы по производству химии, нужной для компонентов этих присадок. Нельзя, вообщем, огласить, что компании о этом не задумываются — те же «Лукойл», «Газпром нефть — смазочные материалы», структуры «Роснефти» активно перебегают на свое сырье.
— И как, госпрограмма по импортозамещению как-то отразилась на их производстве?
В октябре премьер отчитал пары чиновников различных министерств за ненадлежащее внедрение средств на импортозамещение и остальные антикризисные госпрограммы правительства.
— Не помню, чтоб наших нефтяников ругали, их нужно лишь хвалить. Нефтяников у нас всего 1,5 млн человек, а в совокупы они дают порядка 50% налоговых поступлений в бюджет.
Когда рубль стал конвертируемым, о импортозамещении никто не задумывался — импорта-то особо отсутствовало. И, естественно, нефтяники первыми произнесли — понятно, есть «Жигули», мы их любим, но охото же и на иномарке поездить, ежели я желаю принести наивысшую прибыль компании, я быстрее выберу наилучший процесс, который сделает меня фаворитом.
Но грустно, что за счет данной философии чрезвычайно сильно просела наука, создание собственных компетенций. Ученый посидел-посидел без средств — и ушел в торговлю, а воспитать новое поколение — чрезвычайно трудно.
Нельзя вот так, по щелчку, сделать научную школу.
— Вы считаете, что на данный момент компании вкладываются в науку недостаточно? — Почему же, вкладываются, наш университет сотрудничает со всеми компаниями, грех жаловаться.
Но есть много аспектов — есть отраслевая наука, которой ВИНКи привыкли заниматься через свои научные университеты.
Хотя в мире главные разработки делаются конкретно в университетах. Все-же внимания к вузовской науке нам бы хотелось побольше.
Сложилось устаревшее восприятие вузов как базы для новейших кадров, но не как инноваторов.
— Но исследования на тему сотворения собственных компетенций вы, так либо по другому, вести продолжали? — Куда же без этого.
Необходимо просчитывать опасности на будущее, и компании это соображали и соображают.
— А что тогда тормозит процесс?
— У нас пока слабенькая сырьевая база, не достаточно малотоннажной химии. Вот есть заводы-гиганты, но они заточены под определенные присадки, а остальных компонентов у нас нет.
Строят пока по эталону СССР. — Ежели на данный момент импорт есть, то как при Советах вообщем производили масла?
Может, были завезенные из других стран? — Ездили как раз лишь на собственном, но из-за отсутствия присадок и некой химии масла были не чрезвычайно неплохого свойства не любая иномарка бы на их работала.
Но у нас и тогда машинки все были свои, основное было не забывать масло поменять чаще — и всё.
На данный момент фактически все наши фавориты делают масла согласно интернациональным эталонам свойства, для судовых движков в том числе. — За крайние несколько лет ситуация с присадками как-то поменялась?
— Пока так огласить нельзя. Потихоньку курс бакса начинает влиять, но из-за этого уделяют свое внимание не на наш рынок, а на Китай и Индию.
— Есть ли неувязка в части изношенности НПЗ, это как-то влияет на переработку?
— Естественно, влияет, но эта неувязка решаемая — наши НПЗ достаточно сильно модернизированы за крайние 15 лет.
— На данный момент руководство разглядывает изменение налогового маневра и работающих налогов на нефтяников, в том числе в сторону их роста. Почти все специалисты боятся, что это сильно негативно отразится на добыче и переработке.
Вы с сиим согласны?
— Как молвят на данный момент нефтяники, легкая нефть уже закончилась.
И нестабильная налоговая система никак не содействует улучшению добычи. Можно, естественно, увеличивать коэффициент извлечения нефти, но это недешево и затратно.
Но даже ежели бросить тот налог на добычу нужных ископаемых (на данный момент Минфин рассчитывает на его повышение), который есть, крупная часть этих запасов остается нерентабельной, и падение цен рентабельности очевидно не добавляет.
Изменение либо увеличение налога несет очень много рисков — от снижение инвестиций в научные изыскания до конкретного бурения новейших месторождений.
Можно решить сиюминутную задачку, но стратегическую в таком случае загубить.
— Как считаете, диверсификация экономики нужна либо лучше продолжать инвестировать в нефтянку?
— О данной диверсификации очень много молвят, но, на самом деле, ничего не делают. Есть таковой занимательный эффект — рубль, вложенный в нефтянку, приносить 8 рублей в развитие экономики.
Хороший пример — сланцевая революция в США.
Чтоб она состоялась, потребовалось сделать массивные буровые аппараты, произвести буровые трубы, подземное оборудование для гидроразрыва пласта, насосы, емкости, химреагенты и т. д. Сконструировать целый передвижной завод, ежели желаете. Недешево добывать нефть из сланцев?
Недешево. Но для экономики это реальная мобилизация — бросили сходу много средств для развития отраслей, на самом деле, на закрытом рынке (до декабря 2015 года нефть из США не экспортировалась).
Таковым образом, нефтянка чрезвычайно подтолкнула экономику и это привело к многократному понижению цены на газ. А чем дешевле газ, тем дешевле создание такого же сплава.
Идет спор: нефтяники молвят — хватит кошмарить ТЭК, экономисты — пора слезать с нефтяной иглы. Не вопросец, давайте слезем, но куда?
Может, лучше сделать ТЭК тягачом экономики? Нам нужно, о чем раз в год молвят в Минпромторге, подымать машиностроение.
На мой взор, поиск государственной технологической идеи необязательно должен заключаться в отходе от нефтянки.
— Как вариант, некие чиновники давали и совсем отрешиться от экспорта нефти, как в свою пору в США, и перейти к экспорту нефтепродуктов, объясняя это тем, что их стоимость выше. По вашему мнению, как всё же он эффективнее и стоит ради этого увеличивать свою компетенцию в нефтепереработке и число НПЗ в принципе?
— Я не думаю, что делать это стоит. Представить для себя — у вас на огороде отлично растет морковка.
Для чего от нее отрешаться в пользу капусты, ежели капуста плохо продается?
По балансу нефтеперерабатывающих мощностей излишек.
На данный момент на мировом рынке нефтепродуктов в излишке, авто стают все экономичнее, а Европа равномерно перебегает на зеленоватую энергетику. Строить новейшие НПЗ нет смысла.
Что касается нефтехимии, то нефтяники стараются активно строить, те же «Сургутнефтегаз», «Сибур» и остальные компании. Но им принципиально представлять, куда движется рынок.